Отправлено: 12.02.08 19:46. Заголовок: Несмотря на сопротив..

Несмотря на сопротивление гостей, обоим досталось по дымящейся миске с незнакомыми Артёму клубнями. Он вопросительно посмотрел на сталкера, но тот уверенно наколол кусок на вилку, отправил порцию в рот и начал жевать. На его каменном лице отразилось даже нечто похожее на удовольствие, и это придало Артёму храбрости. На вкус клубни были совсем не похожи на грибы, были скорее сладковатыми и чуть жирными, а насыщение от них наступало уже через несколько минут. Сначала Артём хотел было спросить, что они едят, но потом подумал, что лучше уж ему этого не знать. Вкусно – и ладно. Держат же кое-где крысиный мозг за деликатес...
- Пап, а можно я с тобой пойду, на дежурство? – съев только половину своей порции и размазав по краям остатки, спросил тот мальчишка, которому сталкер подарил гильзы.
- Нет, Олег, ты же сам знаешь, - нахмурившись, ответил хозяин.
- Олеженька! Какое ещё дежурство? Что ты выдумываешь? Туда мальчиков не берут! – схватив сына за руку, запричитала женщина.
- Мам, какой я тебе мальчик? – неловко оглядываясь на гостей и пытаясь говорить ниже, протянул Олег.
- Даже и не думай! До истерики меня хочешь довести? – повысила голос мать.
- Ну ладно, ладно... – пробормотал мальчишка.
Но как только через мгновение женщина отошла в другой конец палатки, чтобы достать ещё что-то к столу, он дёрнул отца за рукав и громко прошептал:
- Но ты же в прошлый раз брал меня...
- Разговор окончен! – строго сказал тот.
- Всё равно...- последние слова Олег уже промычал себе под нос, так что было не разобрать.
Доев, хозяин встал из-за стола, отпер стоящий на полу железный ящик, достал оттуда старый армейский АК-47, оглядел свою семью, и сказал:
- Пойдём, что ли? Сегодня смена короткая, через шесть часов назад буду, - сообщил он жене.
Вслед за ним поднялись и Мельник с Артёмом. Маленький Олег отчаянно смотрел на отца и беспокойно ёрзал на месте, но не решался ничего сказать.
У чёрного жерла туннеля на краю платформы, свесив ноги вниз, сидели двое караульных, третий стоял на путях и всматривался в темноту. На стене была через трафарет выведена надпись: «Арбатская конфедерация – добро пожаловать». Буквы были полустёртые, сразу становилось ясно, что краску уже давно не обновляли. Переговаривались караульные шёпотом и даже шикали друг на друга, если один из них вдруг поднимал голос.
Кроме сталкера и Артёма с Антоном шли ещё двое местных. Оба они были мрачные и неразговорчивые, на гостей поглядывали недоброжелательно, а как их звать, Артём так и не расслышал.
Обменявшись короткими фразами с охранявшими вход в туннель людьми, они слезли на пути и медленно двинулись вперёд. Круглые своды туннеля были здесь совершенно обычные, пол и стены выглядели нетронутыми временем и разрушением. И всё же Артёма уже с первых шагов начало охватывать то неприятное чувство, о котором говорили челноки. Из глубины им навстречу выползал тёмный, необъяснимый страх. В перегоне было тихо, только издалека слышались человеческие голоса – там, наверное, и располагался дозор.
Это был один из самых странных постов, которые Артёму приходилось видеть. На набитых песком мешках сидели кружком несколько человек, посередине стояла железная печка-буржуйка, чуть поодаль – ведро мазута. Лица дозорных освещали только пробивающиеся сквозь щели в печке язычки пламени и неровное пламя на фитиле подвешенной на цепочке масляной лампы. От несвежего дыхания туннелей лампа чуть-чуть раскачивалась, и от этого казалось, что тени сидящих неподвижно людей живут своей собственной жизнью. Но самое главное – дозорные спокойно сидели спиной к туннелю, и это резало глаз больше всего.
Прикрываясь ладонями от слепящих лучей карманных фонарей сменщиков, дозорные засобирались домой.
- Ну, как? – спросил у них Антон, зачёрпывая ковшом мазута.
- Как тут может быть? – невесело усмехнулся старший смены. – Как всегда. Пусто. Тихо. Тихо... – он шмыгнул носом и, сгорбившись, зашагал к станции.
Пока остальные пододвигали свои мешки поближе к печке и рассаживались, Мельник обратился к Антону:
- Ну что, сходим дальше, посмотрим, что там?
- Да там нечего смотреть, завал как завал, я-то уже сто раз видел. Сходи, если хочешь, тут метров пятнадцать всего, - он указал через плечо в сторону Парка победы.
Остававшееся до завала расстояние несло следы обрушения. Пол был покрыт кусками камня и землей, потолок в некоторых местах просел, а стены осыпались и сузились. Сбоку чернел перекошенный проём входа в неизвестные служебные помещения, а в самом конце этого аппендикса ржавые рельсы упирались в груду раскрошенных бетонных блоков, перемешанных с булыжниками и грунтом. В эту земляную толщу погружались и идущие вдоль стен железные трубы коммуникаций.
Осветив фонарём обрушившийся туннель и не найдя никаких тайных лазов, Мельник пожал плечами и вернулся к скособоченной двери. Он направил луч внутрь, заглянул туда, но порога так и не переступил.
- Во втором перегоне тоже никаких изменений? – спросил он у Антона, вернувшись к печке.
- Как десять лет назад всё было, так и сейчас, - отозвался тот.
Они надолго замолчали. Теперь, когда фонари были потушены, а света оставалось всего-то - от неплотно прикрытого затвора печки да от крошечного огонька за закопченным стеклом масляной лампы, тьма вокруг стала настолько плотной, что, казалось, словно солёная вода выталкивала из себя чужеродные тела. Поэтому, наверное, все дозорные сгрудились вокруг печки, прижимаясь к ней так близко, как только это было возможно – здесь темноту и холод прореживали жёлтые лучи, и дышалось свободнее. Артём терпел сколько мог, но потребность услышать хоть какой-то звук заставила его преодолеть стеснение:
- Я на вашей станции раньше не был никогда, - кашлянув, сказал он Антону, - не понимаю вот, зачем вы тут дежурите, если там нет ничего? Вы же даже туда не смотрите!
- Порядок такой, - объяснил старший. – Говорят, что потому здесь ничего такого и нет, что мы дежурим.
- А что там дальше, за завалом?
- Туннель, надо думать. До самого, - он прервался на секунду, обернувшись назад и посмотрев на тупик, - до самого Парка победы.
- А там живёт кто-нибудь?
Антон ничего не ответил, только неопределённо мотнул головой, помолчал, а потом поинтересовался:
- Ты что же, вообще ничего о Парке победы не знаешь? – и, так и не дождавшись от Артёма ответа, продолжил. – Бог знает, что там сейчас осталось, но раньше там была огромная двойная станция, одна из тех, которые в последнюю очередь строились, совсем новая. Те, кто постарше и бывал там ещё тогда... ну... до... так вот они говорят, что очень богато было сделано, и залегала она очень глубоко, не как другие новостройки. И, надо думать, люди там жили припеваючи. Но недолго. Пока туннели не обрушились.
- А как это случилось? – перебил Артём.
- У нас говорят, - Антон оглянулся на остальных, - что само рухнуло. Плохо спроектировано было, на строительстве своровали, или ещё что-то такое. Но это уже так давно было, что точно не помнит никто.
- А я вот слышал, - тихо сказал один из дозорных, - что начальство здешнее оба перегона взорвало к чертям. То ли конкуренция с Парком победы у них была, то ли ещё чего... Может, боялись, что Парк их со временем под себя подомнёт. А у нас на Киевской в то время сам знаешь кто распоряжался... Кто на рынке раньше фруктами торговал. Народ горячий, к разборкам привычный. Ящик динамита в этот туннель – ящик в тот, от своей станции подальше, и понеслась. Вроде и без крови, и проблема решена.
- И что с ними потом стало?
- Ну мы-то не знаем, мы потом уже сюда пришли... – начал было Антон, но разговорившийся дозорный перебил его:
- Да что там может стать? Перемерли все. Сам должен понимать, когда станция от метро отрезана, там долго не выживешь. Фильтры сломались, или там генераторы, или заливать начало - и всё, на поверхности и сейчас-то не разгуляешься, Я слышал, сначала они вроде копать пытались, но потом отступились. Те, кто здесь дежурил вначале, говорят, через трубы крики слышали... Но скоро и это прекратилось...