Отправлено: 12.02.08 19:14. Заголовок: - От Хантера никаких..

- От Хантера никаких известий нет? – несмело спросил он, еле поспевая за широко шагавшим сталкером.
- Вообще ничего от него не слышно. Я боюсь, теперь про него надо у ваших чёрных спрашивать, - через плечо глянув на Артёма, ответил Мельник, - зато с ВДНХ новостей даже слишком много.
Артём почувствовал, как у него сильнее забилось сердце.
- Какие? – он постарался скрыть своё волнение.
- Хорошего мало, - сухо сказал сталкер, - чёрные опять в наступление пошли. Неделю назад был тяжёлый бой. Пятеро человек погибли. Их там, кажется, всё больше становится. Со станции вашей люди начинают бежать. Говорят, не могут ужаса выдержать. Так что прав был Хантер, когда говорил мне, что у вас там что-то жуткое кроется. Чувствовал он.
- А кто погиб, не знаете? – испуганно спросил Артём, перебирая в голове - кто должен был в этот день дежурить, неделю назад? Какой это был день? Женька? Андрей? Только не Женька...
- Откуда мне? Да там ведь мало того, что нежить эта лезет, так ещё и с туннелями вокруг Проспекта Мира какая-то чертовщина. Люди память теряют, несколько человек по пути умерли.
- И что же делать?
- Сегодня заседание Совета будет. Послушаем мнение старейшин браминов и генералов. Только вряд ли они чем-то смогут твоей станции помочь. Они сам Полис еле обороняют – да и то потому только, что на него никто не смеет покушаться всерьёз.
Они вышли на Арбатскую. Здесь тоже светили ртутные лампы, и, как и на Боровицкой, жилища были устроены в застроенных кирпичом арках. Возле некоторых из них стоял караул, и вообще, военных тут было необычно много. Крашенные белой краской стены были местами завешены почти нетронутыми временем парадными армейскими штандартами с вышитым золотом орлами. На станции царило оживление, расхаживали одетые в долгополые халаты брамины, мыли пол, окрикивая тех, кто ходил по мокрому, уборщицы, немало здесь было и народу с других станций – их можно было узнать по тёмным очкам или по сложенной козырьком ладони, которой они прикрывали сощуренные глаза. На платформе размещались только жилые и административные помещения, все торговые ряды и забегаловки были вынесены в переходы.
Мельник провёл Артёма с собой в конец платформы, где начинались служебные помещения, и, усадив на мраморную скамейку, обшитую отполированным тысячами пассажиров деревом, просил подождать его и ушёл.
Рассматривая затейливую лепнину под потолком, Артём думал, что Полис не обманул его ожиданий. Жизнь тут действительно была налажена совсем по-другому, и люди были не такие ожесточённые, озлобленные, забитые, как на других станциях. Знания, книги, культура, играли здесь, кажется, совершенно особенную роль. Одних только книжных развалов они миновали не меньше пяти, пока шли по переходу от Боровицкой к Арбатской, и висели даже афиши, анонсировавшие на завтрашний вечер спектакль по Шекспиру, и, как и на Боровицкой, где-то играла музыка.
И переход, и обе виденные им станции поддерживались в отличном состоянии, и хотя были видны на стенах разводы и подтёки, все бреши немедленно заделывали сновавшие повсюду ремонтные бригады. Из любопытства Артём выглянул в туннель – полный порядок был и там: сухо, чисто, и через каждые сто метров светила электрическая лампочка – и так сколько хватало глаз. Время от времени мимо проезжали гружённые ящиками дрезины, останавливаясь, чтобы высадить случайного пассажира или погрузить коробку с книгами, которые Полис рассылал по всему метро.
Скоро всему этому может прийти конец, неожиданно подумал Артём. ВДНХ уже не выдерживает напора этих чудовищ... Неудивительно, сказал он себе, вспоминая одну из ночей в дозоре, когда ему пришлось отбивать атаку чёрных, и все те кошмары, что ещё долго мучили его после боя.
Неужели ВДНХ падёт? Это значит, что у него не будет больше дома, и счастье, если его друзья и отчим успеют бежать, и тогда у него останется надежда встретить их однажды в метро. А если Мельник скажет ему сегодня, что он выполнил своё задание и больше ничего не может сделать, тогда он тотчас же пустится в обратный путь, пообещал он себе. Если его станции суждено стать единственным заслоном на пути чёрных, а его друзьям и близким – погибнуть, обороняя её, то он скорее предпочтёт быть вместе с ними, чем укрываться в этом раю. Ему вдруг захотелось вернуться домой, взглянуть на ряд армейских палаток, чайную фабрику... Поболтать с Женькой, рассказать ему о своих приключениях. Наверняка тот не поверит и в половину... Если он ещё жив.
- Пойдём, Артём. Нас зовут. С тобой хотят поговорить, - позвал его Мельник.
Он уже успел избавиться от своего защитного костюма и был теперь одет в водолазку, чёрную военную пилотку без кокарды и штаны с карманами – такие же, как у Хантера. Сталкер чем-то и напоминал Охотника, не внешне, конечно, а поведением. Был он такой же собранный, напружиненный, и говорил похоже – короткими рублеными фразами.
Стены в помещении были обшиты морёным дубом, а на них друг напротив друга висели две большие картины маслом – на одной Артём без труда узнал Библиотеку, на другой было изображено высокое облицованное белым камнем здание, подпись под которым гласила «Генштаб Минобороны РФ».
Посреди просторной комнаты стоял большой деревянный стол, а на стульях вокруг него сидели, изучающе разглядывая Артёма, с десяток людей – половина в серых браминских халатах, другая – в летней офицерской военной форме. Получалось так, что военные сидели под картиной с Генштабом, а брамины – под Библиотекой.
Во главе стола важно восседал невысокого роста, но весьма начальственного вида человек в строгих очках и с большой залысиной. Он был одет в костюм с галстуком, и татуировки, обозначающей принадлежность к касте, у него не было.
- К делу, - не представляясь, начал он. – Расскажите нам всё, что вам известно, включая ситуацию с туннелями от вашей станции до Проспекта Мира.
Артём принялся подробно описывать историю борьбы ВДНХ с чёрными, потом задание Хантера, и, наконец, поход к Полису. Когда он говорил о случившемся в туннелях между Алексеевской, Рижской и Проспектом Мира, военные и брамины зашептались между собой, одни – недоверчиво, другие – оживлённо, а сидевший в углу офицер протоколировал весь его рассказ.
Его попросили продолжить, и он в который раз уже начал пересказывать историю своего путешествия. Его повествование вызывало у слушателей мало интереса, пока он не дошёл до Полянки и её жителей.
- Позвольте, - возмущённо прервал его один из военных, плотный мужчина лет пятидесяти, с зализанными назад волосами и очками в стальной оправе, врезавшейся в мясистую переносицу. – Совершенно точно известно, что Полянка необитаема. Станция давным-давно заброшена. Через неё ежедневно проходят десятки людей, это правда, но жить там никто не может. Там периодически происходят выбросы газа, и повсюду развешены знаки, предупреждающие об опасности. И уж, конечно, никаких кошек и макулатуры там нет и подавно. Совершенно пустой перрон. Совершенно. Прекратите ваши инсинуации.
Остальные военные согласно закивали, и Артём озадаченно замолчал. Когда он останавливался на Полянке, ему в голову пришла на мгновение мысль, что умиротворённая обстановка, царившая на станции, невероятна для метро. Но от этих размышлений его тут же отвлекли обитатели Полянки, которые были решительно настоящими.
Брамины, однако, эту гневную тираду не поддержали. Старший из них, лысый старик с длинной седой бородой, с интересом посмотрел на Артёма, и перекинулся несколькими фразами на непонятном языке с сидевшими рядом.
- Этот газ, как вы знаете, обладает галлюциногенными свойствами, в определённых пропорциях смешиваясь с воздухом, - примирительно сказал брамин, сидящий по правую руку от старейшины.
- Вопрос в том, можно ли теперь верить ему в остальном, - глядя на Артёма исподлобья, возразил военный.
- Спасибо за ваш доклад, - оборвал дискуссию человек в костюме. – Совет обсудит его, и вам сообщат о результатах. Вы можете идти.
Артём стал пробираться к выходу. Неужели весь его разговор с двумя курившими кальян жителями Полянки оказался галлюцинацией? Но ведь это значило бы тогда, что и идея о его избранности, о том, что он может изгибать реальность, пока воплощает сюжет предначертанного – это просто плод его воображения, попытка утешить себя… Теперь и загадочная встреча в туннеле между Боровицкой и Полянкой больше не казалась ему чудом. Газ? Газ.
Он сидел на скамейке у дверей и даже не вслушивался в отдалённые голоса споривших членов Совета. Мимо ходили люди, проезжали дрезины и мотовозы, минута за минутой шло время, а он сидел и думал. Существовала ли его миссия на самом деле, или он сам выдумал её? Что ему делать теперь? Куда ему теперь идти?
Его кто-то тронул за плечо. Это был офицер, который вёл записи во время его рассказа.
- Члены Совета сообщают вам, что Полис не в состоянии ничем помочь вашей станции. Они благодарят вас за подробный отчёт о ситуации в метрополитене. Вы свободны.
Вот и всё. Полис не может ничем помочь. Всё зря. Он сделал всё, что смог, но это ничего не изменило. Ему оставалось только вернуться на ВДНХ и встать плечом к плечу с теми, кто ещё держал там оборону. Артём тяжело поднялся со скамьи и побрёл сам не зная куда.
Когда он почти дошёл уже до перехода на Боровицкую, сзади послышался негромкий кашель. Артём обернулся и увидел брамина, присутствовавшего на Совете – того самого, что сидел по правую руку от старейшины.
- Постойте, молодой человек... Мне кажется, нам с вами нужно обсудить кое-что... В приватном порядке, - вежливо улыбаясь, обратился он к нему. – Если Совет не в состоянии ничего для вас сделать, то, может, ваш покорный слуга окажется полезнее.
Он ухватил Артёма под локоть и увлёк его за собой в одно из кирпичных жилищ в арках. Окна здесь не было, электрическая лампочка не горела, и только тлела на столе свеча, бросая отсветы на лица нескольких сидевших за столом людей. Рассмотреть их как следует Артём не успел, потому что приведший его брамин поспешно задул свечу, и комната погрузилась в темноту.
- Правда ли то, что ты рассказывал о Полянке на заседании Совета? – раздался сиплый голос.
- Да, - твёрдо ответил Артём.
- Знаешь ли ты, как зовётся Полянка среди нас, браминов? Станция судьбы. Пусть кшатрии считают, что это газ наводит морок, мы не против. Мы не станем излечивать от слепоты недавнего врага. Мы верим, что на этой станции люди встречаются с посланниками Провидения. Большинству из них Провидению сказать нечего, и они просто проходят через пустую заброшенную станцию. Но те, кто кого-то встретил на Полянке, должны отнестись к этой встрече со всем вниманием, и на всю жизнь запомнить то, что ему там было сказано. Ты помнишь это?
- Забыл, - соврал Артём, не доверяя особенно этим людям, напоминавшим ему членов какой-то секты.
- Наши старейшины убеждены, что ты не случайно пришёл к нам. Ты не обычный человек, и твои особые способности, которые уже не раз спасали тебя в пути, могут помочь и нам. А мы за это протянем руку помощи тебе и твоей станции. Мы – хранители знаний, и среди этих знаний есть и такие, что способны спасти ВДНХ.
- При чём здесь ВДНХ? – взорвался Артём. – Вы все говорите только о ВДНХ! Вы как будто не понимаете, что я пришёл сюда не ради своей станции, не ради своей шкуры! Вам всем, всем угрожает опасность! Сначала падёт ВДНХ, за ним вся линия, а потом придёт конец всему метро....
Ему никто не отвечал. Тишина сгустилась, было только слышно мерное дыхание присутствующих. Артём подождал ещё немного и спросил, не выдержав молчания:
- Что я должен сделать?
- Подняться наверх, в большое книгохранилище. Найти там нечто, что принадлежит нам по праву, и вернуть это сюда. Если ты сможешь обнаружить то, что мы ищем, мы укажем тебе на знания, которые помогут тебе уничтожить угрозу. И пусть сгорит Великая Библиотека, если я лгу.