Отправлено: 06.02.08 09:57. Заголовок: - Да-да! - засмеялся..

- Да-да! - засмеялся Евгений Дмитриевич.
- На ВДНХ живу... жил раньше, во всяком случае, - нехотя начал Артём.
- Как это... Кто положил сапог на пульт управления? - усмехнулся светловолосый.
- Да! Нет больше никакой Америки! - ухмыльнулся Сергей Андреевич, снимая очки и разглядывая их напросвет.
Артём опасливо посмотрел на них ещё раз. Может, надо просто уйти отсюда, пока не поздно? Но то, о чём они говорили, прежде чем заметили его, удерживало его у этого костра.
- А что вы говорили про Метро-2? Вы простите, я подслушал немного, - признался он застенчиво.
- Хочешь приобщиться к главной легенде метро? - покровительственно улыбнулся Сергей Андреевич. - Что именно тебя беспокоит?
- Но вот вы про какой-то подземный город говорили, и про каких-то наблюдателей...
- Ну вообще Метро-2 - это убежище советских богов на время Рагнарёка, если силы зла одержат верх... - уставясь в потолок и пуская дым колечками, неспеша начал Евгений Дмитриевич. - Легенды гласят, что под городом, мёртвое тело которого лежит там, наверху, было построено ещё одно метро, для избранных. То, что ты видишь вокруг себя - метро для стада. То, о котором говорят легенды - для пастухов и их псов. В начале начал, когда пастухи не утратили ещё власти над стадом, они правили оттуда, но потом их сила иссякла, и овцы разбрелись. Только одни врата соединяли эти два мира, и, если верить преданиям, они находились там, где теперь карта рассечена пополам кровавым рубцом - на Сокольнической ветке, где-то за Спортивной. Потом - происходит нечто, отчего выход в Метро-2 закрывается навеки. Живущие здесь утрачивают всякие знания о том, что происходиттам, и само существование Метро-2 становится чем-то мифическим и нереальным. Но, - он поднял палец вверх, - несмотря на то, что выхода в Метро-2 больше нет, на самом деле это вовсе не означает, что оно само перестало существовать. Напротив. Оно вокруг нас. Его туннели оплетают перегоны нашего метро, а его станции находятся, может, всего в нескольких шагах за стенами наших станций. Эти два сооружения неразделимы, они - как кровеносная система и лимфатические сосуды одного организма. И те, кто верят, что пастухи не могли бросить своё стадо на произвол судьбы, говорят, что они присутствуют неощутимо в нашей жизни, направляют нас, следят за каждым нашим шагом, но никак не проявляют себя при этом и не дают о себе знать. Это и есть вера в Невидимых Наблюдателей.
Кошка, свернувшаяся калачиком рядом с закоптившимся бюстом, подняла голову и открыв громадные лучисто-зелёные глаза, посмотрела на него неожиданно ясно и осмысленно, её взгляд не имел ничего общего со взглядом животного, и Артём не смог бы сейчас поручиться, что её глазами его сейчас не изучает внимательно кто-то другой. Но стоило кошке зевнуть, вытянув розовый острый язычок, и, уткнувшись мордочкой в свою подстилку, погрузиться в дремоту, как наваждение рассеялось.
- Но почему они не хотят, чтобы люди знали о них? - вспомнил Артём свой вопрос.
- На это есть две причины. Во-первых, овцы грешны тем, что отвергли своих пастухов в минуту их слабости. Во-вторых, за то время, когда Метро-2 оказалось отрезанным от нашего мира, развитие пастухов шло иначе, нежели наше, и теперь они являют собой не людей, а существ высшего порядка, чья логика нам непонятна и мысли неподвластны. Неизвестно, что задумано ими для нашего метро, но в их силах изменить всё, они могут вернуть нас в утраченный прекрасный мир, потому что они снова обрели своё былое могущество. Но оттого, что мы взбунтовались против них однажды и предали их, они не участвуют больше в нашей судьбе. Однако, они присутствуют повсюду и им ведом каждый вздох, каждый шаг, каждый удар, - всё, что происходит в метро. Пока они просто наблюдают. И только когда мы искупим свой чудовищный грех, они обратят свой благосклонный взор на нас и протянут нам руку. Тогда начнётся возрождение. Так говорят те, кто верит в Невидимых Наблюдателей, - и он замолчал, вдыхая ароматный дым.
- Но как люди могут искупить свою вину? - спросил Артём.
- Это неизвестно никому, кроме самих Невидимых Наблюдателей. Людям этого не понять, потому что они не разумеют ни логику, ни промысел Наблюдателей.
- Но тогда выходит, что люди не смогут искупить свой грех перед ними никогда? - недоумевал Артём.
- Тебя это расстраивает? - пожал плечами Евгений Дмитриевич и выпустил ещё два больших красивых кольца, так что одно из них проскользнуло сквозь второе.
Повисла тишина, сначала лёгкая и прозрачная, но постепенно загустевающая и делающаяся всё громче и ощутимей. Артём ощутил нарастающую потребность разбить её чем угодно, любой ничего не значащей фразой, даже и пустым бесмысленным звуком.
- А вы откуда? - придумал он.
- Я раньше жил на Смоленской, недалеко от метро, минут пять, - ответил Евгений Дмитриевич, и Артём поражённо уставился на него: как же это он жилнедалеко отметро? Недалеко от станции, он имел ввиду, в туннеле, наверное?
- Надо было через чебуречные палатки идти, мы там пиво иногда покупали, а рядом с этими палатками всё время проститутки стояли, у них там был... э... штаб, - продолжил Евгений Дмитриевич, и Артём начал догадываться, что речь идёт о древнем времени, о том, что былоещё до.
- Да... Я вот тоже недалеко оттуда, на Калининском, в высотке, - сказал Сергей Андреевич. - Кто-то мне говорил лет пять назад, знакомый сталкер ему рассказывал, он там в Дом Книги забирался, что от этих высоток теперь одна труха осталась... Так вот Дом Книги стоит, и книги даже лежат нетронутые, представляешь? А от высоток пыль только да блоки бетонные. Странно.
- А как тогда было вообще жить? - поинтересовался Артём.
Он любил задавать этот вопрос старикам, и послушать потом, как они, бросив все дела, с удовольствием принимаются вспоминать, как же это былотогда. Их глаза затягивались мечтательной поволокой, голос начинал звучать совсем по-другому, и лица будто молодели на десятки лет. И пусть те картины, которые вставали перед их мысленным взором ни в чём не походили на образы, рисовавшиеся Артёму во время их рассказов, всё равно это было очень увлекательно.
- Ну, видишь ли, было очень хорошо. Мы тогда...э...зажигали, - затягиваясь, ответил Евгений Дмитриевич.
Здесь Артёму точно представилось не то, что имел ввиду светловолосый, и второй, видя его замешательство, поспешно разъяснил:
- Веселились, хорошо проводили время.
- Да, именно это я имел ввиду. Хорошо зажигали, - подтвердил Евгений Дмитриевич. - У меня был зелёный «Москвич-2141», я на него всю зарплату спускал, ну, музыку там сделать, потом масло поменять, однажды сдуру даже карбюратор спортивный поставил, - он явно перенёсся душой в те сладкие времена, когда можно было запросто взять и поставить спортивный карбюратор, и на лице его появилось то самое мечтательное выражение, которое Артём так любил, жаль только, что из сказанного было так мало понятно.
- Вряд ли он знает даже, что такое «Москвич», не говоря уже о карбюраторах, - оборвал сладкие воспоминания Сергей Андреевич.
- Как это не знает? - худой упёрся гневным взглядом в Артёма.
Артём принялся рассматривать потолок, собираясь с мыслями.