Отправлено: 06.02.08 09:37. Заголовок: - Я отказываюсь дела..

- Я отказываюсь делать ему искусственное дыхание ещё раз! - сказал кто-то другой.
На этот раз он был полностью уверен, что это - сон, может, секундное забытье перед концом. Смерть была так близко, и её железная хватка на его горле ощущалась всё так же ясно, как и в тот момент, когда ноги его потеряли опору и повисли высоко над рельсами.
- Хватит жмуриться, успеешь ещё! - настаивал первый голос. - На этот раз достали тебя из петли, так наслаждался бы жизнью, а он мордой в пол валяется!
Сильно трясло. Артём робко открыл глаз, и тут же закрыл, решив, что всё-таки, наверное, пришлось преждевременно скончаться, и загробная жизнь уже началась. Над ним склонилось существо, несколько похожее на человека, но такого необычного, что в пору было припомнить выкладки Хана насчёт того, куда попадает душа, отделившись от бренного тела. Кожа его была матово-жёлтого цвета, это было видно даже в свете фонаря, а вместо глаз были узкие щёлки, словно скульптор резал по дереву и закончил почти всё лицо, а глаза только наметил и забыл снять потом нужную стружку, чтобы они распахнулись и посмотрели на мир. Лицо было круглое, скуластое, Артёму такого ещё никогда видеть не приходилось.
- Нет, так дело не пойдёт, - решительно заявили сверху и в лицо ему брызнула вода.
Артём судорожно сглотнул и потянувшись, ухватился за руки с бутылкой. Сначала он надолго прильнул к горлышку, и только после этого приподнялся и осмотрелся по сторонам.
Он с головокружительной скоростью нёсся по тёмному туннелю, лёжа на довольно длинной - не меньше двух метров - дрезине. В воздух витал лёгкий приятный аромат гари, и Артём удивлённо подумал, уж не на бензиновой ли тяге она. Кроме него, на дрезине было ещё четыре человека и большая бурая с чёрными подпалинами собака. Один из них был тот, что бил Артёма по щекам, другой был бородатым мужиком в шапке-ушанке с нашитой красной звездой и в ватнике, за спиной у него болтался длинный автомат, вроде той «мотыги», что была у Артёма раньше, только под стволом был ещё и привинчен штык-нож. Третий - здоровенный детина, лица которого Артём сначала не разглядел, а потом чуть не выпрыгнул со страху на пути: кожа у того была очень тёмная, и только приглядевшись, он попробовал успокоиться: это был не чёрный, оттенок кожи совсем не тот, да и в-общем-то нормальное человеческое лицо, только вывернуты немного губы да сплющен, как у боксёра, нос. Последний из них был относительно обычной наружности, но красивым мужественным лицом и волевым подбородком чем-то напомнил Артёму рисунок на Пушкинской. Он был одет в шикарную кожанку, перехваченную широким ремнём с двойным рядом дырочек и офицерской портупеей, а с пояса свисала внушительных размеров кобура. На корме весело поблёскивал пулемёт Дегтярёва, и развевался лихо красный флаг. Когда на него случайно упал луч фонаря, стало видно, что это - не совсем знамя, вернее - вовсе никакое не знамя, а оборванный по краям лоскут с изображением чьего-то чёрно-красного бородатого лица. Всё вместе это было намного больше похоже на кошмарный бред, чем привидевшееся ему до этого чудесное спасение и Хантер, который безжалостно вырезал всю Пушкинскую.
- Очнулся! - радостно воскликнул узкоглазый. - Ну, висельник, отвечай, за что тебя?
Он говорил совершенно без акцента, его произношение ничем не отличалось от выговора Артёма или Сухого. Это было очень странно - слышать чистую русскую речь от такого необычного создания. Артём не мог отделаться от ощущения, что это какой-то фарс, и узкоглазый просто открывает рот, а говорит за него бородатый мужик или мужчина в кожанке.
- Офицера их... застрелил,- нехотя признался он.
- Вот это ты молодец! Это - по-нашенски! Так их! - восторженно одобрил его тот, и здоровый темнокожий парень, сидевший спереди, обернулся на Артёма и уважительно приподнял брови. Артёму подумалось, что уж этот-то точно коверкает слова.
- Значит, мы не зря такой бардак устроили, - широко улыбнулся он, и тоже безупречно произнёс, так что Артём вконец запутался, и не знал уже, что думать.
- Как звать-то, герой? - глянул на него и кожаный красавец, и Артём представился.
- Я - товарищ Русаков. Это вот - товарищ Банзай, - указал он на узкоглазого. - Это - товарищ Максим, - и темнокожий опять осклабился, - а это - товарищ Фёдор.
До собаки дело дошло в последнюю очередь. Артём бы ничуть не удивился, если её тоже представили бы товарищем. Но собака звалась просто - Карацюпа. Он по очереди пожал сильную сухую руку товарища Русакова, узкую крепкую ладонь товарища Банзая, чёрную лопату товарища Максима и мясистую кисть товарища Фёдора, честно стараясь запомнить все эти имена, особенно труднопроизносимое «Карацюпа». Впрочем, вскоре выяснилось, что называли они все друг друга не совсем так. К главному обращались «товарищ комиссар», темнокожего называли через раз то Максимкой, то Лумумбой, узкоглазого - просто - Банзай, а бородатого в ушанке - дядя Фёдор.
- Добро пожаловать в Первую Интернациональную Красную Боевую имени товарища Эрнесто Че Гевары Бригаду Московского Метрополитена! - торжественно заключил товарищ Русаков.
Артём поблагодарил его и примолк, озираясь по сторонам. Название было очень длинным, конец его вообще слипся во что-то невнятное, красный цвет на него с некоторых пор действовал, как на быка, а слово «бригада» вызывало неприятные ассоциации с Женькиными рассказами о бандитском беспределе где-то на Шаболовской. Больше всего его интриговала физиономия на трепещущем на ветру полотне, и он стеснительно поинтересовался:
- А это кто у вас на флаге? - в самый последний момент чуть не ляпнув «тряпочка» вместо гордого слова «флаг».
- А это, брат, и есть Че Гевара, - пояснил ему Банзай.
- Какая чегевара? - не понял Артём, но по налившимся кровью глазам товарища Русакова, и издевательской усмешке Максимки сообразил, что сглупил.
- Товарищ. Эрнесто. Че. Гевара, - членораздельно объяснил комиссар. - Великий. Кубинский. Революционер.
Сейчас всё было намного разборчивей, и хотя понятнее не стало, Артём предпочёл восторженно округлить глаза и промолчать. В конце-концов, эти люди спасли ему жизнь, и злить их сейчас своей неграмотностью было бы невежливо.
Рёбра туннельных спаек мелькали просто фантастически быстро, и за время разговора они успели уже промчаться мимо одной полупустой станции, и остановились в полутьме туннеля позади неё, где в сторону уходил тупиковый отросток.
- Посмотрим, решится ли фашистская гадина нас преследовать, - определил товарищ Русаков.
Теперь надо было перешёптываться очень тихо, потому что товарищи Русаков и Карацюпа внимательно прислушивались к звукам, доносящимся из глубины.
- Почему вы это сделали?.. Меня... отбили? - пытаясь подобрать правильное слово, спросил Артём.
- Плановая вылазка. Поступила информация, - загадочно улыбаясь, объяснил Банзай.
- Обо мне? - с надеждой спросил Артём, которому после слов Хана о его особой миссии захотелось верить в собственную исключительность.
- Нет, вообще, - Банзай сделал рукой неопределённый жест. - Что планируются зверства. Товарищ комиссар решил: предотвратить. Кроме того, у нас задача такая - трепать этих сволочей постоянно.
- У них с этой стороны заграждений нет, даже фонаря сильного - и то, только заставы простые с кострами, - добавил Максимка. Ну, мы прямо по ним и проехали. Жалко, пришлось пулемёт пользовать. А потом - шашку дымовую, сами в противогазы, тебя сняли вот, эсэсовца этого доморощенного - революционным трибуналом, и обратно.