Метро 2033 | Ролевая игра

Она ведь и всерьёз надеялась, что кошмар, который ей довелось пережить, скоро кончится, подумал Артём. Год-два, и всё вернётся на круги своя, всё будет как прежде. Жизнь продолжится, и о случившемся все забудут. Сколько лет прошло с тех пор? За это время человечество только отдалилось от возвращения на поверхность. Могла ли она помыслить, что выживут только те, кто тогда «успел спуститься в метро» - и немногие счастливчики, которым, в нарушение инструкций и уставов, открывали двери в последующие несколько дней?
Артём подумал о себе. Ему всегда хотелось верить, что однажды люди смогут подняться из метро, чтобы снова жить как прежде, чтобы восстановить величественные строения, воздвигнутые их предками, и поселиться в них, чтобы не щурясь, смотреть на солнце и дышать не безвкусной смесью кислорода и азота, пропущенной через фильтры противогаза, а с наслаждением глотать воздух, раскрашенный ароматами растений... Сам он не знал, как они раньше пахли, но это должно было быть прекрасно - особенно цветы, про которые вспоминала его мать.
Но глядя на высохшее тело неизвестной девушки, которая так и не дождалась того дня, когда кошмар окончится, он начинал сомневаться, что и сам сможет дожить до этого. Чем его надежда увидеть возвращение прежней жизни отличается от её уверенности в том, что это непременно случится – и уж никак не позже, чем через 5 лет? За годы в метро человек не накопил сил, чтобы с триумфом подняться вверх по ступеням сияющего эскалатора, везущего его к былой мощи и великолепию. Напротив, он измельчал, привык к темноте и тесноте. Большинство уже позабыло за никчемностью о некогда абсолютной власти человечества над миром, некоторые продолжали тосковать по нему, другие прокляли. За кем из них было будущее?
Снаружи раздался гудок. Артём бросился к окну: на пятачке перед киосками стояла машина крайне необычного вида. Автомобили ему уже и раньше приходилось видеть – сначала в далёком детстве, потом на картинках и фотографиях в книгах, и наконец, во время своего предыдущего подъёма на поверхность. Но ни один из них не выглядел так, наверное поэтому-то он и не решился сразу выбежать навстречу. Здоровенный шестиколёсный грузовик был выкрашен в красный цвет. За большой двухрядной кабиной начинался размещался металлический фургон, вдоль борта шла белая линия, а на крыше громоздились какие-то трубы. Кроме того, там же были установлены и две круглых склянки, в которых вертелись, мигая, синие лампы.
Вместо того, чтобы выбираться из киоска, он посветил через стекло фонарём, ожидая ответного сигнала. Фары грузовика вспыхнули и погасли несколько раз, и Артём собрался выходить, но не успел: сверху стремительно спикировали одна за другой две огромные чёрные тени. Первая схватила когтями за крышу и попыталась поднять вверх, но такая ноша была ей не по силам. Приподняв кузов машины на полметра от земли, чудище оторвало обе трубы, недовольно крикнуло и бросило их вниз. Вторая тварь с визгом ударила автомобиль сбоку, рассчитывая перевернуть его.
Дверца распахнулась, и на асфальт спрыгнул человек в защитном костюме с громоздким пулемётом в руках. Подняв ствол вверх, он выждал несколько секунд, видимо, подпуская тварь поближе, а потом дал очередь. Сверху послышалось обиженное верещание. Артём поспешно открыл замок и выбежал наружу.
Одно крылатое чудище описывало широкий круг метрах в тридцати над их головами, готовясь снова напасть, другого нигде не было заметно.
- Давай в машину! – крикнул человек с пулемётом.
Артём бросился к нему, вскарабкался в кабину и уселся на длинном сиденьи. Пулемётчик прицельно выстрелил ещё несколько раз, потом вскочил на подножку, залез в салон и захлопнул за собой дверь. Машина тут же взвревела, резко стартуя с места.
- Голубей тут кормишь? - прогудел Ульман, глядя на Артёма сквозь окошки противогаза.
Артём ожидал, что летающие твари будут их преследовать, но вместо этого, проводив машину ещё метров сто, создания вернулись обратно к ВДНХ.
- Гнездо защищают, - определил боец. – Слышали про такое. Они бы просто так на машину не напали – не их размер. Где у них там оно, интересно?
Артём вдруг понял и где у тварей было гнездо, и почему рядом с выходом со станции ВДНХ больше не отваживалось показываться ни одно живое существо, включая, видимо, и чёрных.
- Прямо в павильоне нашей станции, над эскалаторами, - сказал он.
- Да? Странно, обычно они повыше, на домах гнездятся, - отозвался боец. – Наверное, другой вид. Да... Ты нас извини, что мы задержались.
В кабине автомобиля было тесновато, особенно в костюмах и со всем громоздким вооружением. Заднее сиденье было занято какими-то рюкзаками и баулами. Ульман уселся с краю, Артём оказался в центре, а по левую руку от него, за рулём сидел парень с Проспекта Мира, который тогда говорил про машину и пулемёт. Он представился Павлом.
- Чего извиняться-то? Мы же не по своей воле, - возразил он. – Что-то полковник не предупреждал нас о том, во что проспект Мира от Рижской и дальше превратился. Такое впечатление, что по нему каток прошёлся.Уж почему этот мост не до конца обвалился, я не знаю. Там даже спрятаться негде было, еле от собак оторвались.
- Собак ещё не видел? – спросил у Артёма Ульман.
- Слышал только, - откликнулся тот.
- А мы вот поглядели на них, - выворачивая руль, сказал водитель.
- Ну и как? – поинтересовался Артём.
- Ничего хорошего. Бампер оторвали и чуть колесо не прогрызли, прямо на ходу. Отстали только когда Эд вожака из «Драгунова» снял, - Павел кивнул на Ульмана.
Ехать было нелегко: земля была изрыта траншеями и ямами, асфальт растрескался, и дорогу приходилось тщательно выбирать. В одном месте они затормозили и минут пять пытались переехать через гору бетонных обломков, оставшихся от рухнувшей автомобильной эстакады. Артём смотрел в окно, сжимая в руках автомат.
- Хорошо идёт, - похвалил автомобиль Павел. - А говорили, выдохнется соляра, выдохнется... Ничего, наши химики и не такое видали. Не даром Полис защищаем. Есть и от очкариков польза.
- Где вы её нашли? – спросил Артём.
- В депо стояла, сломанная. Не успели её починить, чтобы по пожарам ездить, пока Москва догорала. Мы её время от времени пользуем. Не по назначению, конечно, а так.
- Понятно, - Артём снова отвернулся к окну.
- Повезло нам с погодой, - Павлу, кажется, хотелось пообщаться, - ни облачка на небе. Это хорошо, с башни будет далеко видно, если на неё забраться получится.
- Я уж лучше туда, наверх, чем по домам ходить, - кивнул Ульман. – Полковник, правда, говорил, что в них почти никто не живёт, но мне слово «почти» почему-то не нравится.
Машина повернула влево и покатила по прямой широкой улице, разбитой надвое газоном. Слева шёл ряд почти не пострадавших кирпичных домов, справа тянулся мрачный чёрный лес, подступавший к самой проезжей части. В нескольких местах могучие корни прорывали дорожное полотно, и их приходилось объезжать. Но на всё это Артём успел глянуть лишь мельком.
- Вот она, красавица! – восхищённо сказал Павел.
Останкинская башня была прямо перед ними. Она возвышалась на сотни метров гигантской булавой, грозящей давно поверженным врагам. Это была совершенно фантастическая конструкция, ничего похожего на неё Артём никогда ещё не видел, даже на картинках в книгах и журналах. Отчим, конечно, рассказывал про циклопическое сооружение, находившееся всего в паре километров от их станции, но даже по его рассказам Артём не мог себе представить, как оно его потрясёт. Всю оставшуюся часть пути он сидел, приоткрыв от удивления рот, и пожирал глазами грандиозный силуэт башни. Он ощущал сейчас странную смесь восторга – при виде этого творения человека, и горечи – от растущего понимания того, что тот больше никогда не сможет создать ничего подобного.
- Она всё это время совсем рядом была, а я и не знал... – он попытался облечь свои терзания в словесную форму.
- Если не подниматься, вообще много чего знать не будешь, - отозвался Павел. – Ты хоть знаешь, почему ваша станция так называется – ВДНХ? Это означает – Великие Достижения Нашего Хозяйства, вот почему. Это там такой огромный парк был, со всякими животными и растениями. И вот что я вам скажу – вам крупно подфартило, что у вас «птички» свили гнездо прямо на входе. Потому что многие из этих Достижений под рентгеновскими лучами так распустились, что их теперь даже прямое попадание из гранатомёта не берёт.
- Но ваших пернатых друзей они уважают, - добавил Ульман. – Это, так сказать, ваша крыша.
Оба засмеялись, а Артём, даже не став поправлять Павла насчёт названия своей станции, снова уставился на башню. Присмотревшись, он заметил, что вся громадная конструкция чуть накренилась, но, очевидно, снова обрела хрупкий баланс и удержалась от падения. Как она выстояла в аду, творившемся здесь десятилетия назад? Соседние дома были полностью или частично сметены, но башня гордо высилась посреди этой разрухи, словно была заговорена от вражеских бомб и ракет.
- Интересно, как она выдержала, – пробормотал он.
- Не хотели ломать, наверное, - предположил Павел. – Ценная инфраструктура всё-таки. – Раньше она ведь ещё на четверть выше была, и сверху был шпиль острый. А сейчас, видишь? - почти сразу за смотровой площадкой обрывается.
- Да зачем им её щадить - им уже не всё равно было? Я вот боюсь, чтобы как с Кремлём не вышло...- засомневался Ульман.
Проехав через ворота за стальные прутья ограды, машина подъехала к самому основанию телебашни и остановилась. Ульман взял прибор ночного видения, автомат, и спрыгнул на землю. Через минуту он дал им отмашку: всё спокойно. Павел тоже вылез из кабины, и, открыв заднюю дверцу, принялся выволакивать наружу рюкзаки со снаряжением.
- Сигнал через двадцать минут должен быть, - сказал он.
- Попробуем отсюда поймать, - Ульман нашёл ранец с рацией и начал собирать из составных секций длинную полевую антенну.
Вскоре ус рации достигал уже шести метров в длину и лениво раскачивался на несильном ветру. Усевшись на передатчик, боец приложил к голове наушник с микрофоном и стал вслушиваться. Потянулись долгие минуты ожидания.
На несколько секунд над ними возникла тень «гарпии», но, выписав пару кругов, чудище скрылось за домами – видимо, одной стычки с вооружёнными людьми ему хватило для того, чтобы запомнить опасного врага и научиться остерегаться его.