Метро 2033 | Ролевая игра

Глава 18

Они уже успели заметить его пропажу и остановились. Белый луч беспокойно шнырял по туннелю, и попав в него, Артём на всякий случай поднял вверх руки и крикнул:
- Это я! Не стреляйте!
Слепящий свет милостиво погас. Артём заспешил вперёд, готовясь к тому, что ему сейчас устроят выволочку. Но когда он добрался до остальных, Мельник только спросил его негромко:
- Ничего сейчас не слышал?
Артём молча кивнул. Ему не хотелось говорить о том, что он только что видел, к тому же у него не было уверенности, что ему всё это не почудилось. С некоторых пор он привык к тому, что в метро к своим ощущениям надо относиться осторожно.
Что он видел? Разум говорил, что так мог выглядеть проносящийся мимо поезд метро, но это было полностью исключено: в метро не было уже десятки лет того количества электроэнергии, которое было бы необходимо для его движения. Вторая возможность была ещё более невероятна. Артём вспомнил про предостережения дикарей насчёт священных ходов Великого червя и про то, что нынешний день является запретным. Ничего другого в голову не приходило.
- Ведь поезда больше не ходят, правда? – спросил он сталкера на всякий случай.
Тот посмотрел на него как на сумасшедшего.
- Какие ещё поезда? Они тогда как остановились, так ни разу больше и не двигались, пока их по частям не растащили. Ты про эти звуки, что ли? Это подземные воды, думаю. Тут река же рядом совсем. Мы под ней прошли. Ладно, пойдём, ещё неизвестно, как отсюда выбираться.
Под его внимательным взглядом настаивать Артёму совсем не хотелось. А так как вторая его гипотеза была ещё безумней, он предпочёл замолчать и больше не возвращаться к этой теме.
Река, наверное, и вправду была неподалёку. Мрачное безмолвие туннеля здесь разбавляли неприятные звуки: капающая вода, журчание тонких чёрных ручейков по краям рельс. Стены и своды влажно поблескивали, их покрывал белёсый налёт плесени, тут и там встречались лужи. Воды в туннелях Артём привык бояться, и чувствовал он себя в этом перегоне совсем неуютно. Влага просачивалась в заброшенные и забытые человеком места: без ремонта и вечной борьбы с грунтовыми водами некоторые перегоны в метро давали течь. Отчим даже рассказывал ему о затопленных туннелях и станциях. Лишь по счастью они лежали довольно низко или находились на отшибе, так что на всю ветку напасть не распространялась. Поэтому мелкие капли на стенах Артёму казались предсмертной испариной брошенного умирать человека.
Впрочем, чем дальше они продвигались, тем суше становилось вокруг. Постепенно ручейки иссякли, плесень на стенах стала попадаться всё реже, а воздух стал чуть легче. Туннель спускался вниз и оставался всё таким же пустым, и это не могло не настораживать. В который раз уже Артём вспоминал слова Бурбона, что пустой перегон – страшнее всего. Остальные, кажется, тоже это понимали и всё чаще нервно оборачивались назад, натыкаясь на идущего последним Артёма, и, встретившись с ним глазами, поспешно отворачивались.
Они всё время шли прямо, игнорируя отрезанные решётками боковые ответвления и виднеющиеся в стенах толстые чугунные двери с колёсами запоров. Только сейчас Артёму становилось ясно, каких же невообразимых размеров был лабиринт, вырытый десятками поколений в земляной толще под городом его обитателями. Метро, оказывается, было всего лишь частью сплетённой из бесчисленных ходов и коридоров гигантской паутины, раскинувшейся в глубине.
Некоторые из дверей, мимо которых шёл отряд, были открыты, и луч фонаря на секунды возвращал в бытие призраки брошенных комнат, ржавых двухярусных кроватей, загибающихся за угол коридоров с выкрашенными в серый и белый цвета стенами. Нигде не было ни следа людей, ни одной брошенной вещи. Однако даже увидеть сейчас на полу чьи-нибудь истлевшие останки Артёму сейчас было бы не так жутко.
Казалось, их марш-бросок продолжался бесконечно. Старик шёл всё медленнее, он просто выбивался из сил, и ни тычки в спину, ни матерная брань конвоиров уже не могли заставить его ускорить шаг. Привалов отряд не делал, и самая долгая остановка продолжалась полминуты – ровно столько, сколько требовалось, чтобы сменить руки бойцам, которые тащили носилки с Антоном. Его сын держался на удивление стойко. И хотя было заметно, что Олег уже устал, он ни разу не пожаловался, а только упорно сопел, стараясь идти наравне со всеми.
Впереди оживлённо заговорили. Выглянув из-за широких спин, Артём понял, в чём было дело. Они вступали на новую станцию. Выглядела она почти так же, как и предыдущая: низкие своды, слоноподобные колонны, крашенные масляной краской бетонные стены, отсутствие каких-либо декоративных элементов. Платформа была необычно широкая, и что находилось с другой её стороны, толком разглядеть не получалось. На беглый взгляд, в ожидании поезда здесь могли бы разместиться не меньше двух тысяч человек. Но и здесь не было ни души, а последний поезд отправился в неизвестный пункт назначения так давно, что рельсы покрылись чёрной ржавчиной, а прогнившие шпалы поросли мхом. Составленное из литых бронзовых букв название станции заставило Артёма вздрогнуть. Это было то самое загадочное слово «Генштаб». Он сразу вспомнил и о военных в Полисе, и о мёртвых огоньках, блуждающих в сквере у развороченных стен здания Министерства обороны.
Мельник поднял руку в перчатке вверх. Отряд мгновенно замер.
- Ульман, за мной, - бросил он и легко взобрался на платформу.
Здоровый, похожий на медведя боец, шагавший с ним рядом, подтянулся на руках и последовал за сталкером. Мягкие звуки их крадущихся шагов тут же растворились в тишине станции. Остальные члены отряда, словно по команде, заняли оборонительную позицию, держа под прицелом туннель в обоих направлениях. Оказавшись в середине, Артём решил, что под их прикрытием пока может успеть рассмотреть странную станцию.
- Папа не умрёт? – он почувствовал, как мальчик потянул его за рукав.
Он опустил глаза. Олег стоял, умоляюще глядя на него, и Артём понял, что тот готов расплакаться. Он успокаивающе покачал головой и потрепал мальчика по макушке.
- Это из-за того, что я рассказал, где папа работал? Его поэтому ранили? – спросил Олег. – Папа мне всегда говорил, чтобы я никому не болтал... – он всхлипнул. – Говорил, что люди не любят ракетчиков. Папа сказал, что это не стыдно, это не плохо, что ракетчики родину защищали. Что просто другие им завидуют.
Артём с опаской оглянулся на жреца, но тот, утомлённый дорогой, сел на пол и смотрел в пустоту погасшим взором, не обращая никакого внимания на их разговор.
Через несколько минут вернулись разведчики. Отряд сгрудился вокруг сталкера, и тот сжато ввёл остальных в курс дела:
- Станция пуста. Но не заброшена. В нескольких местах – изображения их червя. И ещё... Нашли схему - на стене от руки нарисована. Если ей верить, эта ветка идёт к Кремлю. Там центральная станция и пересадка на другие линии. Одна из них отходит в направлении Маяковской. Придётся двигаться туда. Путь должен быть свободен. В боковые проходы соваться не будем. Вопросы?
Бойцы переглянулись между собой, но никто не отозвался.
Зато старик, безучастно сидевший до этого на земле, при слове «Кремль» забеспокоился, завертел головой, и начал что-то мычать. Мельник нагнулся и вырвал у него изо рта кляп.
- Не надо туда! Не надо! Я не пойду к Кремлю! Оставьте меня здесь! – забормотал жрец.
- В чём дело? – недовольно спросил сталкер.
- Не надо к Кремлю! Мы туда не ходим! Я не пойду! – как заведённый, повторял старик, мелко трясясь.
- Ну вот и замечательно, что вы туда не ходите, - отозвался сталкер. – По крайней мере, ваших там не будет. Туннель пустой, чистый. Я в боковые перегоны соваться не собираюсь. По мне лучше так, напролом, через Кремль.
В отряде зашептались. Вспомнив зловещее свечение на кремлёвских башнях, Артём понял, почему не только жрец боялся туда идти.
- Всё! – оборвал ропот Мельник. – Двигаемся вперёд, времени нет. У них сегодня и точно запретный день, в туннелях – никого. Неизвестно, когда он закончится, но нам тогда туго придётся. Поднимайте его!
- Нет! Не ходите туда! Не надо! Я не пойду! – старик, казалось, совсем обезумел.
Когда к нему подошёл конвоир, жрец неуловимым змеиным движением вывернулся у него из рук, потом с притворной покорностью замер под наведёнными дулами автоматов, и вдруг коротко дёрнул связанными за спиной руками.
- Ну и пропадайте! - торжествующий смех через несколько секунд превратился в захлёбывающийся хрип, тело вывернула судорога, а изо рта обильно пошла пена.
Конвульсия свела мышцы его лица в безобразную маску, тем более ужасную, что провал рта на ней изгибался уголками кверху. Это была самая страшная улыбка, которую Артёму доводилось видеть в его жизни.
- Готов, - резюмировал Мельник.
Он приблизился к упавшему на землю старику и, поддев его за спину носком ботинка, перевернул тело. Жёсткий, словно окоченевший, труп тяжело поддался и перекатился лицом вниз. Сначала Артём подумал, что сталкер сделал это, чтобы не видеть лица мёртвого, но потом понял настоящую причину. Своим фонарём Мельник освещал перетянутые проволокой запястья старика. В кулаке правой руки тот сжимал иглу, воткнутую в предплечье левой. Как жрец исхитрился это сделать, где ядовитое жало было спрятано у него всё это время, и почему он не воспользовался им раньше, Артём себе представить не мог. Он отвернулся от тела и закрыл ладонью глаза маленького Олега.
Отряд безмолвно застыл на месте. Хотя приказ выдвигаться был отдан, никто из бойцов не шелохнулся. Сталкер оценивающе оглядел их. Можно было легко себе представить, что творилось у бойцов в голове: что же такое ждало их в Кремле, впереди, если заложник предпочёл покончить с собой, только чтобы не идти туда?