Отправлено: 12.02.08 21:48. Заголовок: Глава 20 Эскалатор ..

Глава 20

Эскалатор казался просто бесконечным.
Ступать по нему приходилось медленно и очень осторожно, ступени скрипели и стучали под ногами, а в одном месте неожиданно подались вниз, так что Артём еле успел отдёрнуть ногу. Повсюду валялись замшелые обломки крупных веток и небольшие деревца, которые занесло сюда, наверное, ещё тогда, может быть, взрывом. Стены поросли вьюнком и мхом, а сквозь дыры в пластиковом покрытии боковых барьеров виднелись заржавленные части механизма. Сверху дул ветер – Артём ощущал его прикосновение даже через защитный костюм.
Назад он ни разу не оглянулся.
Вверху всё было черно. Ничего хорошего это не предвещало: павильон станции мог обвалиться, и неизвестно ещё, сможет ли он пробраться сквозь завалы. Другим возможным объяснением была безлунная ночь. В этом тоже мало хорошего: при слабой видимости наводить огонь ракетной батареи было бы непросто.
Но чем меньше оставалось до конца эскалатора, тем лучше становились видны бледные блики на стенах и пробивающиеся сквозь щели тонкие лучики. Выход в наружный павильон был действительно перекрыт, но не камнями, а поваленными деревьями. Через несколько минут поисков Артём обнаружил среди них узкий лаз, через который он еле-еле смог протиснуться.
В крыше вестибюля зияла огромная, почти во весь потолок, пробоина, через которую внутрь падал бледный лунный свет. Пол был тоже завален сломанными ветвями и даже целыми деревьями, образовывавшими настоящий настил. У одной из стен Артём заметил несколько странных предметов – утопающих в хворосте больших, в человеческий рост кожистых тёмно-серых шаров. Выглядели они неприятно, и подходить к ним ближе Артём побоялся. На всякий случай выключив фонарь, он вышел на улицу.
Верхний вестибюль станции стоял посреди скопления развороченных остовов киосков и некогда изящных лёгких торговых павильонов. Впереди виднелось громадное здание странной вогнутой формы, одно из крыльев которого было наполовину снесено. Артём осмотрелся: Ульмана и его товарища нигде не видно, должно быть, они всё ещё были в пути. У него оставалось немного времени, чтобы изучить окрестности.
На секунду затаив дыхание, он прислушался, пытаясь уловить раздирающий душу вопль чёрных. Ботанический Сад находился не так далеко отсюда, и Артём не мог понять, почему эти твари до сих пор не добрались до их станции по поверхности.
Всё было тихо. Где-то вдалеке подвывали собаки, но их вой звучал совсем по-другому – он был жалобный, безмозглый. Встречаться с ними Артём, правда, тоже не хотел: если им удалось выжить на поверхности все эти годы, что-то должно было их отличать от привычных собак, которых держали жители метро.
Отойдя чуть дальше от входа на станцию, он обнаружил ещё одну странность: павильон опоясывала неглубокая, грубо прорытая канава. Её заполняла странная тёмная жидкость, издававшая такой сильный и едкий запах, что Артём чувствовал его отголосок даже в противогазе. Перепрыгнув через канаву, он подошёл к одному из киосков и заглянул внутрь.
Тот был совершенно пуст. На полу валялось битое бутылочное стекло, всё остальное было собрано подчистую. Он обследовал ещё несколько других ларьков, пока не нашёл один, обещавший быть интереснее остальных. Внешне он напоминал крошечную крепость: это был куб, сваренный из толстых листов железа, с совсем крохотным окошком из зеркального стекла. Вывеска над окном гласила «Обмен валюты».
Дверь была заперта на необычный замок, который, видимо, отпирался не ключом, а правильной цифровой комбинацией. Подойдя к окошку, Артём попытался открыть его, но у него ничего не вышло. Зато он заметил, что на подоконнике было что-то написано. Укреплённый киоск заинтриговал его, и, забыв об осторожности, Артём зажёг фонарь.
Он с трудом смог прочитать корявые, как если бы их выводили левой рукой, буквы: «Похороните по-человечески. Код 767». И как только он понял, что это могло означать, как в вышине раздалось гневное верещание. Артём сразу узнал его: точно так же кричали летающие чудовища над Калининским.
Он поспешно потушил фонарь, но было поздно: клич послышался снова, теперь прямо над его головой. Артём судорожно огляделся по сторонам, ища, куда спрятаться. Пожалуй, единственным выходом было проверить его догадку.
Нажав кнопки с цифрами в нужной последовательности, он потянул ручку на себя. Мысль оказалась верной: внутри замка раздался глухой щелчок и дверь трудно поддалась, дьявольски скрипя ржавыми петлями. Артём пролез внутрь, заперся и снова включил свет.
В углу, привалившись спиной к стене, на полу сидела усохшая мумия женщины. В одной руке она сжимала толстый фломастер, в другой – пластиковую бутылку. Обклеенные линолеумом стены были сверху донизу исписаны аккуратным женским почерком. Сквозь толстое стекло окошка просматривалось пространство перед входом на станцию. На полу валялась пустая пачка из-под таблеток, яркие обёртки от шоколада, железные банки из-под газировки, а в углу стоял приоткрытый сейф. Трупа Артём не испугался, только ощутил, как тёплой волной накатила жалость к неизвестной девушке. Ему почему-то показалось, что это непременно должна быть именно девушка.
Снова послышался крик летучей бестии, а потом на крышу обрушился мощный удар, от которого киоск заходил ходуном. Артём упал на пол, выжидая. Атаки не повторялись, визг раздосадованной твари стал отдаляться, и он решился встать на ноги. По большому счёту, он мог прятаться в своём укрытии сколько угодно – ведь оставался же в неприкосновенности труп девушки всё это время, хотя охотников полакомиться им вокруг наверняка хватало. Можно было, конечно, попытаться убить или хотя бы ранить чудовище, но тогда пришлось бы выходить наружу. А если он промахнётся, или бестия окажется покрыта бронёй, на открытой местности второго шанса ему уже не представится. Разумнее будет дождаться Ульмана. Если тот ещё жив.
Чтобы отвлечься, Артём начал читать надписи на стенах.

«... Пишу потому что скучно, и чтобы не сойти с ума. Уже три дня сижу в этом ларьке, на улицу выйти боюсь. На моих глазах десять человек, которые не успели добежать до метро, задохнулись и до сих пор лежат прямо посреди пятачка. Хорошо, успела прочитать в газете, как проклеивать скотчем швы. Жду, пока ветер отнесёт облако, писали, что через день опасности уже не будет.

9 июля. Пробовала попасть в метро. За эскалатором начинается какая-то железная стена, не могла поднять, сколько ни стучала, никто не открыл. Через 10 минут мне стало очень плохо, вернулась к себе. Вокруг много мёртвых. Все страшные, раздулись, воняют. Разбила стекло в продуктовой палатке, взяла шоколад и минералку. От голода теперь не умру. Почувствовала себя ужасно слабой. Полный сейф долларов и рублей, а делать с ними нечего. Странно. Оказывается, просто бумажки.

10 июля. Продолжили бомбить. Справа, с Проспекта Мира целый день слышался страшный грохот. Странно. Я думала, никого не осталось, но вчера по улице на большой скорости проехал танк. Хотела выбежать и помахать рукой, но не успела. Очень скучаю по маме и Лёве. Целый день рвало. Потом уснула.

11 июля. Мимо прошёл страшно обожжённый человек. Не знаю, где он прятался всё это время. Он всё время плакал и хрипел. Было очень страшно. Ушёл к метро, потом слышала громкий стук. Наверное, тоже стучался в эту стену. Потом всё затихло. Завтра пойду смотреть, открыли ему или нет»

Палатку сотряс новый удар - чудовище не желало отступаться от своей добычи. Артём пошатнулся и чуть было не повалился на тело, еле-еле сумел удержаться, схватившись руками за прилавок. Пригнувшись, он подождал ещё минуту, потом продолжил читать.

«12 июля. Не могу выйти. Бьёт дрожь, не понимаю, сплю я или нет. Сегодня час разговаривала с Лёвой, он сказал, что скоро женится на мне. Потом пришла мама, у неё вытекли глаза. Потом снова осталась одна. Мне так одиноко. Когда уже всё закончится, когда нас спасут? Пришли собаки, едят трупы. Наконец, спасибо. Рвало.

13 июля. Ещё остаются консервы, шоколад и минералка, но уже не хочу. Пока жизнь вернётся в свою колею, пройдёт ещё не меньше года. Отечественная война шла 5 лет, дольше ничего не может быть. Всё будет хорошо. Меня найдут.

14 июля. Больше не хочу. Больше не хочу. Похороните меня по-человечески, не хочу в этом проклятом железном ящике... Тесно. Спасибо феназепаму. Спокойной ночи»

Рядом были ещё какие-то надписи, но всё больше бессвязные, оборванные, и рисунки: чёртики, маленькие девочки в больших шляпах или бантах, человеческие лица.