Метро 2033 | Ролевая игра

Глава 4

Неверный свет фонаря в руках командира бродил бледным жёлтым пятном по стенам туннеля, лизал влажный пол и бесследно исчезал, когда фонарь направляли вдаль. Впереди была полная тьма, жадно пожиравшая слабые лучи карманных фонарей уже в десяти шагах. Занудно и тоскливо поскрипывала дрезина, катясь в никуда, и рвали тишину своим тяжёлым дыханием и мерным стуком подкованных сапогов идущие за ней люди.
Все южные кордоны уже остались позади, давно померкли за спиной последние отсветы их костров, территория ВДНХ закончилась. И хотя участок между ВДНХ и Рижской считался последнее время практически безопасным - из-за хороших отношений с соседями, из-за слухов о грядущем объединении, из-за довольно оживлённого движения между станциями - устав требовал оставаться начеку. Опасность далеко не всегда исходила с севера или с юга - двух возможных направлений в туннеле. Она могла таиться вверху, в вентиляционных шахтах, слева или справа, в многочисленных ответвлениях, за задраенными дверями некогда хозяйственных помещений или секретных выходов, даже внизу, в загадочных люках, оставленных метростроевцами, забытых и заброшенных ремонтными бригадами, где на глубинах, сдавливающих сознание самых отчаянных смельчаков тисками иррационального ужаса, нечто страшное начало зарождаться ещё когда метро было просто средством передвижения...
Вот почему беспокойно блуждал по стенам луч командирского фонаря, а пальцы замыкающих непрерывно поглаживали предохранители на автоматах, готовые в любое мгновенье зафиксировать его на автоматическом режиме огня и лечь на спусковой крючок. Вот почему так немногословны были идущие - болтовня излишне расслабляла и к тому же мешала вслушиваться в дыхание туннелей.
Артём, начиная уже уставать, всё работал и работал, а рукоять, ушедшая было вниз, неустанно вновь поднималась на свое прежнее место, монотонно скрежетал механизм, и колёса проворачивались снова и снова. И с каждым таким проворотом, пока он безуспешно вглядывался вперёд, в голове у него крутилась в такт стуку колёс, так же тяжело и надрывно, фраза, услышанная накануне от Хантера, его изречение о том, что власть тьмы - это самая распространённая форма правления на территории Московского метрополитена.
Он пытался думать о том, как именно ему надлежит пробираться в Полис, пробовал строить планы, но медленно разливающаяся по мышцам жгучая боль и усталость, поднимаясь от полусогнутых ног через поясницу, захлёстывая руки - к шее, вытесняла все сколько-нибудь сложные мысли.
Жаркий солёный пот, сперва неспешно вызревывший у него на лбу крошечными капельками, теперь, когда капли выросли и отяжелели, обильно стекал, заливал глаза, и не было возможности его вытереть, потому что за другую сторону держался Женька, и отпустить рукоять - значит взвалить всё на него одного. В ушах всё громче стучала кровь, и Артём вспомнил, как, когда он был маленький, он любил принять какое-нибудь не очень удобное положение, чтобы услышать, как стучит у него в ушах - потому что это звук напоминал ему слаженный шаг строя солдат на параде... И можно было, закрыв глаза, представить себе, как верные дивизии, чеканя шаг, проходят мимо него, и каждый крайний в шеренге держит на него равнение... Как это было нарисовано в книжках про армию.
...Наконец, командир, не оборачиваясь назад, сказал:
- Ладно, ребята, слезайте, меняйтесь. Половину прошли. Останавливайте потихоньку.
Артём, переглянувшись с Женькой, спрыгнул с дрезины, и оба они, не сговариваясь, сели на рельсы, хотя должны были занять места впереди и сзади её.
Командир посмотрел на них внимательно и сказал сочувственно:
- Сопляки...