|
Отправлено: 16.02.08 13:04. Заголовок: Пора уже было идти, ..
Пора уже было идти, собирать и инструктировать офицеров, но полковник все сидел в истоминском кабинете, не обращая внимания на обычно так раздражавший и соблазнявший его сигаретный дым. Пока начальник станции задумчиво шептал что-то, водя пальцем по своей видавшей виды карте метро, Денис Михайлович все пытался понять: зачем все это нужно Хантеру? За его загадочным появлением на Севастопольской, за желанием поселиться здесь, наконец, за осторожностью, с которой бригадир появлялся на станции – почти всегда в скрывающем его лицо шлеме – могло стоять только одно: Истомин был прав, Хантер все же от кого-то бежал. Зарабатывая дополнительные очки, обосновался на южном блокпосту, заменяя собой целую бригаду и сам становясь незаменимым. Кто бы ни потребовал теперь выдать его, какую награду ни посулили бы за его скальп, ни Истомин, ни сам полковник и не подумали бы уступать. Укрытие было безупречным. На Севастопольской не бывало чужаков, а местные караванщики, в отличие от болтливых челноков с других станций, выбираясь в большое метро, никогда не распускали язык. В этой маленькой Спарте, уцепившейся за свой клочок земли на самом краю света, выше всего ценилась надежность и свирепость в бою. А тайны здесь умели уважать. Но зачем тогда Хантеру было бросать все, самому вызываться в поход, поручить который ему у Истомина не хватило бы духу, и, рискуя быть узнанным, отправляться к Ганзе? Полковнику отчего-то не верилось, что бригадира действительно тревожила судьба пропавших разведчиков. Да и за Севастопольскую он сражался не из любви к станции, а по своим, одному ему известным причинам. Быть может, он на задании? Это многое бы разъяснило: его внезапное прибытие, его скрытность, упорство, с которым он ночевал в спальном мешке в туннелях, наконец, его решение немедленно двигаться к Серпуховской. Почему же он тогда просил не ставить в известность остальных? Кем, как не ими, он мог быть послан? Полковник с трудом поборол желание угоститься истоминской самокруткой. Нет, невозможно. Хантер, один из столпов Ордена? Тот человек, которому были обязаны жизнью десятки, может быть, сотни, среди них – и сам Денис Михайлович? Тот человек – нет, осторожно возразил он сам себе. Но был ли Хантер, вернувшийся из небытия, тем человеком? И если он выполнял чьи-то поручения… Мог ли он сейчас получить некий сигнал? Значило ли это, что исчезновение оружейных караванов и троек разведки было не случайностью, а частью тщательно спланированной операции? Но в чем тогда была роль самого бригадира? Полковник резко тряхнул головой, словно пытаясь сбросить налипших и быстро набухающих пиявок подозрений. Как он может так думать о человеке, который спас его? К тому же, до сих пор Хантер служил станции безупречно, и никаких поводов сомневаться в себе не давал. И Денис Михайлович, запретив себе даже в мыслях называть того «шпионом» и «диверсантом», принял решение. - Давай по чайку, и пойду я к ребятам, - преувеличенно бодро произнес он, хрустнув пальцами. Истомин оторвался от карты и устало улыбнулся. Потянулся, было, к своему старинному дисковому телефону, чтобы вызвать ординарца, но тут аппарат натужно задребезжал сам, заставив обоих вздрогнуть и переглянуться. Этого звука они не слышали уже неделю: дежурный, если хотел что-то доложить, всегда стучался в дверь, а больше никто на станции начальнику напрямую звонить не мог. - Истомин слушает, - осторожно сказал он. - Владимир Иванович… Там Тульская на проводе, - в трубке гундосо заспешил телефонист. – Только слышно очень плохо… Кажется, наши… Но вот связь… - Да соединяй уже! – взревел начальник, обрушивая на стол кулак с такой силой, что телефон жалобно тренькнул. Телефонист испуганно стих, потом в динамике щелкнуло, зашуршало, и послышался бесконечно далекий, искаженный до неузнаваемости голос. * * *
|